Менее чем за две недели правительство Сирии, выдержавшее 13 лет гражданской войны, рухнуло под натиском вооруженных группировок. Исламисты, близкие к Турции (но не являющиеся марионетками турецких властей), сообщили 8 декабря о взятии Дамаска под контроль и бегстве из страны президента Башара Асада. Де-факто в стране запущен транзит власти, обеспечить который взялся и действующий премьер-министр Мухаммед Гази аль-Джалали. Удар по существовавшей с 1966 года политической системе стал возможен из-за усиления в последние годы военных возможностей протурецких группировок, кризиса в обеспечении армии Асада, вызванного санкциями, и операции Израиля против ключевого союзника ныне свергнутого сирийского президента – проиранской ливанской группировки «Хезболла».
Скорость, с которой в Сирии рухнула власть партии «Баас», продолжавшаяся более полувека, впечатляет. Еще в начале ноября Асад, считая, что гражданская война им давно выиграна, отказывался от переговоров с президентом Турции Реджепом Тайипом Эрдоганом до тех пор, пока турецкие войска не покинут сирийскую территорию (они – на севере страны). А уже 27 ноября исламисты начали наступление, которое за два дня закончилось взятием Алеппо, в свое время отбитый правительственными войсками за два года, а за неполные две недели – взятием Дамаска. Невольно напрашиваются параллели с 2021 годом и стремительным, тоже за несколько недель, падением лояльного США правительства в Кабуле. Только вот в отличие от Афганистана ситуация в Сирии была куда более запутана даже до событий декабря. Достаточно напомнить, что на ее территории есть войска находящихся в сложных отношениях друг с другом Ирана, России, Турции, США и Израиля. Наконец, Сирия, как соседний Ирак, где годами бушевал шиитско-суннитский вооруженный конфликт, разделена по конфессиональному признаку. Алавиты, признанные течением шиизма, традиционно поддерживают Асада. А вот взявшие Дамаск боевики – сунниты. При этом в стране есть и религиозные меньшинства: христиане разных конфессий и друзы.
Вместе с тем и роль этой арабской страны в мире традиционно более важна, чем роль Афганистана. От того, погрузится ли Сирия в еще больший хаос, распавшись на несколько государств, или, наоборот, сможет хаос преодолеть, зависит судьба всего Ближнего Востока.
Кто будет у власти
О начале создания переходных политических органов коалиция исламистских группировок заявила 8 декабря – когда под ее контролем оказался важнейший с точки зрения транспортного сообщения город Хомс и столица страны. Исламисты утверждают, что это точка в сирийском гражданском конфликте, который начался в 2011 году как акт сопротивления многолетнему руководству страны во главе с Асадом. Сам сирийский лидер, как следует из заявлений представителей РФ, «принял решение оставить президентский пост и покинул страну, дав указание осуществить передачу власти мирным путем». О готовности обеспечить бескровный политический переход власти уже заявил премьер-министр Мухаммед Гази аль-Джалали, который предпочел остаться. Как пояснил оперативный штаб исламистов, административные объекты в Сирии беспрепятственно продолжат свою работу в прежнем режиме, пока не будут сформированы новые органы власти. Боевики делают акцент на том, что не намерены мстить сторонникам правительства и что для них важнее сохранить стабильность управления. Правда, из самой Сирии весь день приходили новости, не свидетельствующие о том, что страну ждет стабильность. В Дамаске раздают оружие, выпущены заключенные из тюрем, в числе которых есть представители не контролировавшего ни один населенный пункт, но не разгромленного окончательно Исламского государства (запрещено и признано террористическим в РФ).
Как бы то ни было, глава турецкого МИД Хакан Фидан, некогда возглавлявший крупнейшее разведывательное ведомство Турции, уже заявил, что его страну устроит коалиционное правление в новой Сирии. Правда, в Анкаре не уточняют, согласны ли там на присутствие в новом правительстве представителей Сирийских демократических сил, ядро которых составляют курдские Отряды народной самообороны (YPG).
Иран, Россия и США
В падении Асада впечатляет роль Ирана, чьей поддержкой он последовательно пользовался с 2011 года. Ни формирования Корпуса стражей исламской революции (КСИР), ни шиитские милиции из соседнего Ирака, ни «Хезболла» активного участия в боевых действиях против наступающих исламистов не принимали. Во всяком случае, ясных и четких сообщений об обратном не было. Или в Тегеране по каким-то причинам не захотели помочь Асаду, или просто было нечем: боевой потенциал растрачен на противостояние с Израилем. Напомним, что «Хезболла», не раз выручавшая сирийское правительство, по израильским данным, потеряла свыше 4 тыс. человек только убитыми. Операция Израиля в Ливане длилась с 23 сентября по 27 ноября, завершившись перемирием. Показательно, что именно 27 ноября боевики перешли в наступление.
Это заодно избавило их от обвинений в помощи израильтянам. Все воскресенье сообщалось, что боевики стремительно расширяют ареал влияния сразу на нескольких направлениях. Вход их формирований в Хомс означает, что маршрут, который ведет из столичного региона Сирии к ее побережью, где большинство населения составляют единоверцы Асада, алавиты, фактически перерезан. Именно в приморских районах расположены важнейшие военные объекты России: авиабаза Хмеймим и военно-морская база Тартус. В Москве утверждают, что серьезной угрозы для безопасности этих баз пока не наблюдается, несмотря на то что сейчас они приведены в режим повышенной боевой готовности. Как заявил в разговоре с каналом «Аль-Арабия» Мухаммед Гази аль-Джалали, судьба российского контингента будет решаться «в грядущий период новыми властями».
Зоны влияния за эти дни существенно расширили и повстанческие формирования, действующие на граничащем с Израилем юге Сирии, а также курдские военизированные отряды, в чьих руках сосредоточен богатый природными ресурсами северо-восток страны. Курдский де-факто независимый регион представляет собой экзистенциальную угрозу для Турции, которая десятки лет ведет борьбу с собственными курдскими сепаратистами из Рабочей партии Курдистана (РПК). YPG в Анкаре считают лишь филиалом РПК. Для США же курды годами являлись важнейшими союзниками в борьбе с тем же Исламским государством. Вместе с тем избранный президент США Дональд Трамп, в принципе одобрив падение Асада, заявил, что американцы не должны вмешиваться в военный конфликт.
Причины быстрого краха
Хрупкий статус-кво в северо-западной части Сирии действовал в течение почти четырех лет – с того момента, как Россия и Турция смогли согласовать очередной меморандум по стабилизации провинции Идлиб. Это крупнейший мятежный анклав, который служит местом дислокации для начавших 27 ноября наступление боевиков. За это время основная сила в Идлибе – группировка «Хайят Тахрир аш-Шам» (признана в России террористической и запрещена) – смогла не без помощи Анкары нарастить военный потенциал, приблизившись по профессиональному уровню к регулярной армии. Для сравнения: в это время в правительственных войсках проводилась поэтапная демобилизация, что, возможно, сыграло свою роль в степени их боеспособности.
Кроме того, Асад утратил массовую поддержку. Недоверие к нему стала проявлять даже алавитская община, интересы которой он и представлял, заявил в интервью западным СМИ директор Центра ближневосточных исследований Университета Оклахомы Джошуа Ландис. По его словам, одним из факторов в проблеме боеспособности правительственной армии стало то, что официальный Дамаск перестал платить жалование военным, оказавшимся лишенными средств к существованию, в том числе из-за мощного санкционного давления со стороны США и других западных стран. Санкции вводились еще при отце ныне свергнутого сирийского лидера, Хафезе Асаде, правившем страной с 1971 по 2000 год, и с тех пор их число только увеличивалось, причем по все новым и новым поводам. Так, в прошлом году правительство Великобритании выпустило пресс-релиз, где обвинило Асада в масштабной наркоторговле (производстве и контрабанде синтетического наркотика каптагон), якобы за счет которой и финансировалось последние годы сирийское правительство и особенно армия. Это тоже стало поводом для введения санкций.
Впрочем, как пояснил «НГ» эксперт по Ближнему Востоку Антон Мардасов, они в ряду причин падения Асада не играют основной роли. «Поддельная экономическая статистика, привычка разговаривать с позиции силы, когда этой силы нет, повальная коррупция и кумовство, а главное – потеря связи с реальностью и мышление в парадигме 50-летней давности – это все намного сильнее деформирует систему, чем санкции», – напомнил собеседник «НГ».
По словам аналитика, уже во время активной фазы боевых действий в Сирии было видно: деградация сирийской армии и разветвленного аппарата спецслужб настолько сильна, что они не будут в силах контролировать те территории, за которые шли боевые действия.
«Введение Москвой зон деэскалации позволило ослабить и выдавить различного рода оппозицию в Идлиб, – заметил Мардасов. – Но стало очевидно, что эту зону с ее 3-миллионным населением не так просто «зачистить». Под крылом Турции в итоге остались большие активы и вооруженные группы с разным уровнем подчинения. Разговоры о том, что надо было тогда брать Идлиб и ничего бы не было – несостоятельны. Даже если бы при помощи союзников режим Асада смог бы справиться с этой задачей, непонятно, как он контролировал бы эти территории, поскольку ему так и не удалось справиться с мягким приручением официально «примиренной» оппозиции на юге».
По словам собеседника «НГ», в совокупности с деградацией сирийского госаппарата, манипуляциями и угрозами в том, что касается процесса торговли с Иорданией, неспособностью выплачивать довольствие армейским подразделениям – взрыв рано или поздно должен был повториться. «Неудивительно, что это произошло, когда иранская «ось сопротивления» подвергалась очевидной коррозии, а Российская армия не могла сместить фокус силы с Украины вновь на Сирию», – резюмировал Мардасов.
Политолог-международник Елена Супонина в беседе с «НГ» тоже согласна, что к падению Асада привело сочетание нескольких факторов. «Один из них – победа на президентских выборах в США Трампа. Он не скрывает, что хочет переформатировать Ближний Восток и серьезно ослабить позиции Ирана. Ряд региональных игроков (в первую очередь Турция) решили показать, что у них есть влияние на сирийскую оппозицию и с ними надо считаться. Но могу предположить, что даже турки не ожидали такого быстрого падения Дамаска», – сказала она.
Вместе с тем не факт, что теперь РФ уйдет из Сирии. «Кого там точно теперь не будет – так это Ирана и проиранских группировок. Часть оппозиции, несмотря на все происшедшее, достаточно тепло относится к РФ. Полагаю, что будущее российских баз действительно решится путем переговоров», – считает Супонина.