Сердар Бердымухамедов остается президентом, но не лидером нации. Фото с сайта www.turkmenistan.gov.tm
Подводить итоги первого года нахождения на посту президента Сердара Бердымухамедова не имеет смысла, так как у рычагов власти с полными полномочиями он был недолго. Более того, как стало понятно позднее, его приход на должность президента был лишь частью более обширного плана по окончательному воцарению во главе Туркменистана его предшественника и отца по совместительству – Гурбангулы Бердымухамедова (см. «НГ» от 23.01.23). Но не только. Возвращение Бердымухамедова-старшего на должность председателя Народного совета ознаменовало окончание построения конструкции власти, при которой эта власть на длительное время узурпируется семьей Бердымухамедовых – по новому конституционному закону в случае невозможности исполнения своих обязанностей председателем Народного совета его полномочия наследует президент Туркменистана.
По сути, в Туркменистане произошла очередная узурпация власти, очень примитивная и прямолинейная – с помощью рокировок одного и того же лица с места на место с изобретением для него промежуточных должностей и как результат пожизненного царствования – сначала Гурбангулы, а затем и Сердара Бердымухамедовых. При этом все демократические процедуры, в том числе и выборы, и дальше будут с большим тщанием имитироваться и преподноситься «мировому сообществу» в качестве эталонных. И это, по нынешним лицемерным временам, почти всем «мировым сообществом» воспринимается как должное, во всяком случае ни санкций, ни существенного порицания за такое примитивное демократическое эпигонство туркменские власти не заработали.
А для еще большего цементирования власти в собственных руках Гурбангулы Бердымухамедов с качественно новой силой запустил сакрализацию собственной персоны, гипертрофированного вида культ личности. Он уже имел полуформальный, но не кодифицированный титул – Аркадаг (Покровитель), который теперь навязан обществу в качестве официального не то имени, не то прозвища, в честь которого назвали с нуля построенный город недалеко от столицы – Ашхабада. Даже самого действующего президента Сердара Бердымухамедова называют сейчас Аркадаглы Сердар, что по-русски означает Сердар, сын Аркадага, то есть Сердар Аркадагович. Удостоен аркадаг и нового звания, которое теперь звучит как Национальный лидер туркменского народа, и о его присвоении был выпущен специальный конституционный закон. Есть у аркадага и новая должность – председатель Халк маслахаты (Народного совета), который вобрал в себя в качестве членов, а значит, и подчиненных представителей всех ветвей власти – законодательной, исполнительной, включая президента, судебной, а также весь спектр общественно-политических сил, если это понятие применимо к реалиям Туркменистана. Указ о назначении Гурбангулы Бердымухамедова на эту должность подписал его сын – президент Сердар Бердымухамедов, фактически сам себе назначив начальство. По сути, это и есть главный политический результат первого года правления Сердара Бердымухамедова.
Что же касается экономики, то необходимо отметить, что, еще будучи вице-премьером, Сердар получил от своего отца задание подготовить Национальную программу социально-экономического развития Туркменистана на ближайшие 30 лет, которая затем получила статус предвыборной программы Сердара Бердымухамедова в ходе президентских выборов. Однако о самой программе, о ее целях, структуре, источниках финансирования до сих пор ничего не известно, ее похоронили, как только выборы закончились и в подобных политтехнологических прожектах отпала нужда.
Плотная опека отца и пертурбации в вертикали власти просто спеленали все инициативы Сердара Бердымухамедова, если таковые и были, и свели его президентский статус де-факто к роли премьер-министра. Полноценного дуумвирата не получилось – аркадаг практически вездесущ, а действующий президент по большей части узаконивает своими указами его инициативы. Хотя, справедливости ради, стоит отметить, такая двучленность власти эффективно используется туркменскими властями для внешнеполитических игр, когда необходимо обозначить присутствие на международном политическом поле, при этом не нести никакой реальной ответственности за заявления и обязательства, в дело вступает аркадаг (см. «НГ» от 20.03.23), который формально ни за что не отвечает, несмотря на то что всем руководит.
Именно на внешнеполитическом и внешнеэкономическом поле Туркменистан упустил инициативу в самом главном для себя вопросе – газовом. Россия потеснила Туркменистан с первого места в рейтинге крупнейших поставщиков трубопроводного газа в Китай, который является почти монопольным покупателем туркменского газа. При этом Туркменистан не использует на полную мощность имеющийся транзитный потенциал (см. «НГ» от 15.01.23), поставляя в Китай газа меньше, чем это позволяют возможности добычи, транспортные мощности и, что важно, готовность Китая этот газ приобретать. Визит Сердара Бердымухамедова в Китай в начале года не принес существенных результатов, кроме констатации сторонами желания продолжить исполнение существующих обязательств и намерения вести переговоры о развитии отношений в газовой отрасли. Местные наблюдатели утверждают, что камнем преткновения являются требования туркменской стороны пересмотра формулы ценообразования на газ. С другой стороны, китайская сторона настойчиво предлагает перевести часть расчетов в юани. Оба встречных требования не устраивают обе стороны. Но, по мнению тех же наблюдателей, развитию отношений в газовой сфере между Туркменистаном и Китаем мешают жесткие требования США, сдерживающие экспорт энергоресурсов в Китай наряду с не менее жесткими требованиями к властям Туркменистана ограничить все возможности обхода санкций, наложенных на Россию, что привело в итоге к стагнации военно-технического сотрудничества Туркменистана с РФ.
Ставка на развитие газовых отношений с ближайшими соседями прошла серьезные испытания чрезвычайно холодной погодой в регионе и элементарной коррупцией и некомпетентностью туркменских специалистов газовой отрасли. В самый пик холодов произошел отказ, как оказалось, контрафактного оборудования, закупленного для экспорта газа в Узбекистан, что привело к энергетическому коллапсу в ряде его областей. Но, несмотря на этот случай, ставка на развитие региональных связей, особенно в торговле газом с Узбекистаном и Казахстаном, могла бы стать вполне приемлемой альтернативой отдающим маниловщиной трансконтинентальным проектам типа ТАПИ или Транскаспийскому трубопроводу, требующим и времени, и больших инвестиций, и, что важно, политической предсказуемости. Но и в этом случае Туркменистан может потерять свой шанс – из-за агрессивной инициативы России по созданию газового альянса с Узбекистаном и Казахстаном. А серьезной проактивной политики президента и властей Туркменистана пока не наблюдается, наоборот, позиции сдаются одна за другой.
Тем временем городу на западе Туркменистана вернули его историческое название – Кызыл-Арват. В честь первого президента Ниязова и во славу его лидерских качеств около 20 лет он носил название Сердар (по-туркменски – вождь). Переименование было сделано не из-за любви к исторической топонимике, а из-за необходимости изъятия из «обращения» самого названия-имени Сердар, что для старого, но все же города районного подчинения является явно избыточным и не соответствующим амбициям и будущим заслугам другого Сердара – нынешнего президента Бердымухамедова. Теперь это имя зарезервировано за другим, не исключено, совершенно новым городом, по примеру города Аркадаг, построенного аркадагом в чистом поле. По всей видимости, Сердару предстоит построить город Сердар, продолжив династийную традицию построения культа личности и городов во славу ее. Но пока жив аркадаг, слову-имени Сердар предстоит лежать на полке – парадигма культа личности не терпит дуализма и не допускает равнозначного дуумвирата, а это означает, что быть и дальше президенту Сердару Бердымухамедову президентом запасным, без реальных полномочий, власти, инициативы.